Безумный корабль - Страница 4

– Ну и кому лучше от того, что ты отказываешься говорить со мной? – задала она совершенно справедливый вопрос. Он слышал по голосу, что ее терпение на исходе. Он даже не позаботился передернуть плечами.

– Совершенный, я начинаю думать, что ты попросту безнадежен. Почему ты не желаешь со мной разговаривать? Неужели ты не понимаешь, что только я способна спасти тебя?

«Спасти – от чего?» – мог бы он поинтересоваться.

Если бы он с нею разговаривал.

Он услышал, как она поднялась и обошла его форштевень* [Форштевень – передний брус по контуру носового заострения судна, соединяющий обшивку правого и левого борта.], остановившись прямо напротив него. Он не торопясь отвел изуродованное лицо в сторону.

– Ну и отлично, – сказала она. – Валяй, притворяйся, будто не слышишь меня. Мне в общем-то плевать, отвечаешь ты или нет, но слушать, что я говорю, тебе все равно придется. Тебе грозит опасность! Самая что ни есть настоящая! Я знаю, ты был недоволен тем, что я предложила твоей семье выкупить тебя у них… Но я все равно сделала им предложение. Так вот: они мне отказали.

Совершенный позволил себе чуть слышно презрительно фыркнуть. Естественно, они ей отказали! Он был фамильным живым кораблем семейства Ладлаков. А значит, как бы ни был он унижен и обесчещен, они нипочем его не продадут. Да, они целых тридцать лет продержали его вытащенным на берег и закованным в цепи, но продать – ни за что! Ни «новым купчикам», ни этой Янтарь. Не продадут – и все тут. Он с самого начала знал это.

– Я напрямую переговорила с Эмис Ладлак, – упрямо продолжала Янтарь. – Не так-то легко было добиться с ней встречи… Когда же в конце концов мы побеседовали, она изо всех сил притворялась, будто ее потрясло мое предложение. Она всячески настаивала, что ты не продаешься – ни за какие, мол, деньги. Она говорила прямо как ты: дескать, ни один торговец Удачного, происходящий из старинного рода, ни за что не продаст свой живой корабль. Что-де так у них просто не поступают…

Совершенный не сумел удержать медленно проявляющейся на лице улыбки. «Значит, я до сих пор не безразличен им… Да как я вообще мог сомневаться в этом?» Он был в некотором роде даже благодарен Янтарь за то, что она сделала-таки его семье это скандальное предложение. «Может, теперь, когда Эмис Ладлак в разговоре с посторонним созналась, что я по-прежнему член семьи, она расчувствуется и решит меня навестить?…» А коль скоро Эмис решится прийти к нему, их свидание может возыметь последствия. Чего доброго, он еще отправится в море, ведомый дружеской рукой на штурвале…

Воображение успело унести его весьма далеко, но голос Янтарь безжалостно вернул его с неба на землю.

– Она якобы очень расстроилась оттого, что вообще появились слухи, будто ты выставлен на продажу. Она сказала – это прямой урон для чести ее семьи. А потом она заявила… – тут голос Янтарь внезапно осел то ли от страха, то ли от гнева, -…заявила, что наняла каких-то людей, которые должны отбуксировать тебя прочь из Удачного. Так сказать – с глаз долой, из сердца вон. Это, мол, будет лучше для всех…

И Янтарь весьма многозначительно замолчала. Совершенный ощутил, как в его груди, изваянной из диводрева, что-то мучительно сжалось и напряглось…

– Ну, – продолжала Янтарь, – я и поинтересовалась, кого же она наняла.

Он быстро поднял руки и заткнул пальцами уши. Он не желал ничего слушать и слышать! Он не позволит ей сыграть на его тайных страхах!… «Значит, моя семья намерена меня переместить… Но это же ничего не значит. Даже интересно будет оказаться где-нибудь в другом месте…» Может, хоть в этот раз, вытаскивая его снова на берег, они установят его на ровный киль. Уж как ему надоел этот постоянный крен на один борт…

– Она ответила, что это не мое дело! – повысила голос Янтарь. – Тогда я спросила ее, являются ли эти люди торговцами из Удачного. Она наградила меня таким злым взглядом! А я спросила, куда же именно Мингслей потащит тебя на разборку…

Совершенный в отчаянии принялся напевать. Поначалу без слов, но зато громко. Янтарь продолжала говорить. Он не мог и не желал слушать ее. Он покрепче всунул пальцы в уши и запел что было мочи:

Грошик за сладкую булочку,
Еще один – за чернослив,
Еще один грошик -
На быструю лошадь,
Чтоб сто принесла, победив…

– …Она велела выставить меня за дверь! – прокричала Янтарь. – А когда, стоя перед воротами, я пообещала выступить по этому поводу на Совете Торговцев, она спустила на меня собак. Я от них еле спаслась!

Несите, качели, меня высоко,
Несите меня в небеса…-

изо всех сил горланил Совершенный детскую песенку. Янтарь была кругом неправа! Потому что она просто не могла, не смела быть права! Его семья собиралась только отбуксировать его на новое место. В хорошее, безопасное место. И все!!! И какая разница, кого они для этого наняли! Он на все согласен, только бы опять оказаться на плаву. Он покажет им, как на самом деле легко и просто с ним управляться. Он покажет им, как он раскаивается во всем том скверном, что его когда-то заставили совершить…

Янтарь умолкла. Осознав это, Совершенный сперва понизил голос, а потом, убедившись, что более ничто не нарушало тишины, и вовсе перестал петь. И наконец даже вытащил из ушей пальцы. По-прежнему вокруг не раздавалось ни звука – только приглушенно бормотали волны, да шелестел под ветром береговой песок, да потрескивал костерок, разведенный Янтарь. Совершенному захотелось кое-что знать, и он спросил вслух, совсем позабыв, что не разговаривает с ней:

– Когда меня переправят на новое место, ты по-прежнему будешь навещать меня там?