Безумный корабль - Страница 221

221

– Погоди, парень, рановато еще! Погоди чуточку! Я там буй поставил: как его пройдем, значит, под килем будет чисто. А пока – полегче, полегче…

– Снимите его!…-повторил Совершенный. И на сей раз ему не удалось полностью скрыть страх.

– Сейчас снимем. Доверься мне, парень! Еще чуть-чуть…

Годы на берегу почти приучили его к слепоте. Но оказалось, что одно дело – просто лежать неподвижно и при этом ничего не видеть, и совсем другое – снова оказаться в движении, на волнующейся ладони непредсказуемого океана… и понятия не иметь, где находишься и что тут рядом!!! Может, прямо сейчас в него врежется какой-нибудь опасный топляк! Или пропорет дно скала, которую он не сможет заметить!… Он только и осознает опасность, когда она уже разразится. Ну почему они наконец не снимут этот растреклятый груз?!!

– Готово! Сбрасывай!… – неожиданно закричал Брэшен. Крепление противовеса было немедля развязано. Корабль начал выпрямляться, сперва медленно… а потом, словно подброшенный следующей волной, внезапно оказался на ровном киле. Янтарь так и ахнула, но удержалась. И вот холодная вода уже омывала оба его борта. Первый раз за тридцать с чем-то лет он выпрямился. Действительно выпрямился… Совершенный широко раскинул руки, и из его груди вырвался торжествующий рев. Янтарь отозвалась раскатом дикарского смеха. А вот Альтия изнутри предостерегающе закричала:

– Качайте! Да качайте же!… Брэшен, живо давай пластырь на борт!…

Совершенный услышал дружный топот торопливых ног и громкие крики, но все это не имело значения. Тонуть он не собирался, что и понимал с полной отчетливостью. Он как следует расправил руки, спину и плечи. Вода несла и поднимала его, и впервые за долгое время он как бы заново во всей полноте осознавал свое тело. Внутреннее чувство немедленно начало подсказывать ему, как и что должно обстоять с каждой его балкой, с каждой доской. Совершенный вздохнул поглубже и попытался привести себя в порядок. Его неожиданно качнуло на правый борт. Тотчас послышался изумленный вскрик Янтарь, потом гневный вопль Брэшена. Совершенный прижал ладони к вискам, крепко стиснул… «Ну вот. Опять как всегда. Что-то у меня внутри не того…» Он вновь шевельнулся, стараясь не обращать внимания на скрипы и стоны трущегося дерева. И… начал постепенно выравниваться. Он смутно чувствовал бурную деятельность у себя в трюме. Люди отчаянно качали помпы, сражаясь с водой, поступавшей сквозь лопнувшие швы и разошедшиеся щели. Потом к бортовым доскам прижался парусиновый пластырь. Альтия внутри срывала голос, требуя качать, качать поживее, и быстренько, быстренько загонять на место эту хренову паклю… Совершенный чувствовал, как понемногу начинает набухать его древесина.

Тут он внезапно ткнулся во что-то, и Брэшен закричал, призывая какого-то незаконнорожденного недоумка скорее бросать конец да крепить, крепить его понадежней!…

Он зашарил руками, нащупывая препятствие.

Его ушей достиг голос Янтарь, объяснявшей:

– Это баржа, Совершенный. Мы подошли к рабочей барже, теперь тебя к ней швартуют. Здесь безопасно.

Ему бы ее уверенность!… Он, между прочим, по-прежнему набирал воду и постепенно оседал.

– Сколько здесь до дна?… –спросил он, чувствуя себя весьма неуютно.

Брэшен, судя по тому, откуда донесся его торжествующий голос, стоял рядом с Янтарь:

– Достаточно глубоко, чтобы ты уже не сел на мель, парень! А если все же нахлебаешься и потонешь, то не пропадешь навсегда, вытащим! Вот только булькнуть вниз мы тебе нипочем не дадим. А на бережок, может, и вытащим, чтобы хорошенько подлатать левый бочок… Ты пока ни о чем не волнуйся! Все в наших руках!

Правда, сказав так, он умчался со скоростью, несколько противоречившей его утверждению.

Некоторое время Совершенный молча прислушивался к происходившему вокруг. На палубе и внутри него звучали громкие голоса, разносился топот бегущих туда-сюда ног. Рядом, на барже, работники поздравляли один другого с удачным спуском и прикидывали, много ли потребуется починки спасенному кораблю… Но не к этому прислушивался Совершенный. Его внимание было отдано плеску волн, шлепавших по обшивке, поскрипыванию усаживающегося дерева, шороху корпуса о кранцы* [Кранцы, кранец – устройство для смягчения неизбежного трения и ударов при швартовке. На небольших судах кранцы могут быть пухлыми плетенками из старых канатов. В современном обиходе часто используются отработанные автомобильные шины. Кранцы для крупных судов – сложные многокамерные устройства различной конструкции.], вывешенные с борта баржи. Все было так странно и жутковато. Знакомо и незнакомо… Здесь, на воде, каждый запах ощущался сильнее, чем на берегу, и даже крики чаек были пронзительней и громче. Совершенный размеренно вздымался и оседал на волнах. Плавное покачивание одновременно и убаюкивало, и навевало воспоминания о его самых скверных ночных кошмарах.

– Ну вот, – негромко проговорил он вслух, – я снова плаваю. Полагаю, это делает меня из береговой развалины опять кораблем.

– Я тоже так полагаю, – согласно отозвалась Янтарь. Она не двигалась и стояла так тихо, что он успел почти позабыть о ней. В отличие от других людей, с которыми ему доводилось знакомиться, временами она становилась неосязаемой для его чувств. Ему, в частности, не надо было долго раздумывать, чтобы сразу определить, где находились Альтия либо Брэшен. Чуточку сосредоточения – и он был способен засечь любого безымянного работягу у себя на палубе или в трюмах. А вот Янтарь… Янтарь была совершенно другой. Гораздо более, скажем так, сокровенной в том, что касалось доступности для постороннего глаза или иного органа восприятия. Иногда Совершенный подозревал, что она была такой, какой сама пожелала быть. Что она делилась собой только тогда, когда сама хотела, но и тогда – далеко не до конца. «В отличие от меня», – подумалось ему. Эта мысль заставила его нахмуриться.

221