Безумный корабль - Страница 70

Янтарь и еще кое-чему его обучила. Нет, не плетению гамаков, это он узнал когда-то от Брэшена. Да она вряд ли и владела таким матросским умением. Зато она вручила ему большой кусок мягкой древесины и большой нож, чтобы он мог попробовать свои силы в ее ремесле.

Была у них и другая игра, довольно тревожная по своему смыслу. Янтарь брала длинный легкий шест и постукивала по телу Совершенного то в одном месте, то в другом. Его же задача состояла в том, чтобы отбивать удары шеста. Янтарь особенно радовалась, когда ему удавалось перехватить шест еще прежде, чем он успевал коснуться его. Время шло, и корабль определенно делал успехи. Когда удавалось сосредоточиться, он прямо-таки чувствовал движение шеста, успевая улавливать едва заметное возмущение воздуха, которое тот производил.

Эти занятия были якобы всего лишь развлечением, но про себя Совершенный понимал, что на самом деле все обстояло иначе. Следовало посмотреть правде в глаза: Янтарь хотела, чтобы он смог хоть как-то постоять за себя, если дело дойдет до прямого нападения. «Ну и долго ли, интересно, я продержусь?… – мрачно усмехался он в темноту, в вечную свою темноту. – Наверное, достаточно долго, чтобы она успела высечь огонь. Уж я постараюсь…»

А что, если именно это и навевало ей такие скверные сны? На сей счет ему оставалось только гадать. Быть может, ей снилось, что она подожгла его и никак не может выбраться наружу из трюма. И горит, с криком горит у него внутри, и мясо отваливается от костей… Нет. Приснись ей нечто подобное – она проснулась бы от собственного вопля. Но она никогда не кричала по-настоящему, лишь стонала и всхлипывала – жалобно, умоляюще. И если все-таки просыпалась, то медленно, с трудом освобождаясь от липкой паутины кошмара. Тогда от нее пахло потом, тем особенным потом, который бывает только от страха. Она выбиралась из каюты на палубу и жадно вдыхала прохладный ночной воздух. Затем усаживалась, привалившись спиной к его накрененным надстройкам, и он чувствовал дрожь и трепет ее худенького тела…

…В общем, после некоторых раздумий и колебаний Совершенный подал голос:

– Янтарь! Янтарь, слышишь, проснись! Это всего лишь сон!…

Он услышал, как она беспокойно зашевелилась и что-то невнятно пробормотала. Ни дать ни взять, звала его из какого-то запредельного далека.

– Янтарь! – заорал он. – Я здесь!

Она неожиданно забилась – ее движение не было движением сонной женщины в гамаке, а скорее рыбы, бьющейся в сетях – и потом столь же внезапно затихла. Очень скоро ее босые ноги прошлепали по полу. Подойдя к стене, она нащупала крючки, на которых развешивала одежду. Потом выбралась на палубу и с легкостью пичуги перемахнула фальшборт, оказавшись на песке. И прижалась спиной к его бортовым доскам.

– Спасибо, что разбудил, – хрипло прозвучал ее голос. – Нет… кажется… действительно спасибо.

Он был искренне озадачен:

– Я что, сделал что-то не так? Я-то думал, что кошмар – штука малоприятная. Почти такая же гадкая, как и реальная жизнь!

– Это так. Гадкая… просто до крайности. Просто… если сон, подобный моему, возвращается снова и снова, это происходит неспроста. Это значит, что я должна вдуматься и понять, что он означает. Иногда, со временем, скрытый смысл удается уловить. Иногда…

Совершенный неохотно спросил:

– А что хоть тебе снилось-то?

У нее вырвался болезненный смешок.

– Да то же, что и всегда… Змеи, драконы… Мальчик-раб о девяти пальцах… А еще я слышу твой голос. Ты выкрикиваешь предупреждения и угрозы. Но ты – это как бы и не ты… не совсем ты… скорее – кто-то другой. И там есть еще что-то… никак не могу разобрать. Все рвется и улетает, как паутина на ветру. Причем тем скорее, чем больше я стараюсь уловить и понять…

– Змеи и драконы, – Совершенный точно против воли повторил эти жуткие имена. Потом попробовал недоверчиво рассмеяться: – Что до меня, я на змей в свое время насмотрелся. И нахожу, что ничего уж такого особенного в них нет. А драконы – вообще существа вымышленные. Так что забудь ты эти глупые сны, Янтарь. Лучше расскажи что-нибудь, чтобы и мне и себе мозги прочистить!

– Ох, не получится, – неровным голосом отозвалась женщина, и Совершенный понял, что привидевшийся кошмар потряс ее гораздо сильнее, чем ему поначалу казалось. – Я нынче только и способна рассказывать о драконах… О драконах, летящих в синем небе прямо над головой… Не так уж давно это случилось, кораблик, и ненамного севернее здешних мест. И я вот что скажу тебе, Совершенный. Если ты вдруг пришвартуешься в какой-нибудь гавани Шести Герцогств и начнешь задвигать тамошним жителям, что-де драконы суть существа вымышленные… они так тебя засмеют, что останется только сгореть… со стыда. – Она откинулась к его борту затылком и добавила: – Правда, тамошнему народу пришлось бы сперва освоиться с мыслью, что есть на свете такие невозможные создания – живые корабли. Между прочим, пока я сама своими глазами не увидела живой корабль и не услышала, как он разговаривает, я полагала, что их придумали сказочники, решившие окружить торговцев Удачного ореолом таинственности…

Совершенный поинтересовался:

– А что, мы вправду такие странные?

Он ощутил, как она повернула голову. Наверное, она смотрела на него.

– И самая странная твоя черта, дорогой мой, это то, что ты сам не понимаешь, насколько ты удивителен и чудесен.

Он сделал неуклюжую попытку напроситься еще на один комплимент:

– В самом деле?…

– Ты, – сказала она, – такое же чудо, как те драконы, которых я видела когда-то.

Она была уверена, что сравнение польстит ему. Он в том нимало не сомневался. Однако ему сделалось очень не по себе. «Неужели она все-таки мои секреты выпытывает?… Нет. Ничего она от меня не узнает…»