Безумный корабль - Страница 297

297

– Нет, – твердо ответила Роника. – Я думаю, мы сами как-нибудь о себе позаботимся, Рэйн Хупрус.

Он не стал тратить время на бесплодные уговоры. Отвернулся от нее и заорал во всю силу легких:

– Малта!!!

А потом кинулся в коридор, что вел к спальням. Роника побежала было за ним, но едва сделала шаг и, ахнув, вынуждена была прислониться к стене. У нее закружилась голова. В решительный миг ее собралось предать собственное тело, как же так?… Рэйч подхватила ее под руку, и вдвоем они устремились за Рэйном.

Молодой житель Чащоб явно спятил с ума. Он выкрикивал имя Малты и мчался по коридору, распахивая каждую дверь. Он добрался до спальни Малты, как раз когда из своей комнаты вылетела перепуганная Кефрия. Рэйн заглянул к Малте, издал крик отчаяния и боли и исчез внутри.

– Не смей прикасаться к ней! – завопила Кефрия и кинулась защищать дочь. Поздно: Рэйн снова вырос в дверях. Он нес на руках Малту, завернутую в одеяло. Лицо ее по цвету не отличалось от повязок, охвативших голову. Глаза были закрыты, голова вяло моталась у него на плече…

– Я забираю ее! – с вызовом заявил Рэйн. – Остальным советую присоединиться. Очень советую, хотя силой принуждать не могу, так что сами решайте. А вот Малту, как хотите, здесь не оставлю!

– Не имеешь права!…-закричала Кефрия. – У вас что, теперь обычай такой – невест похищать?!

Рэйн ответил неожиданным взрывом безумного смеха.

– Во имя Са!… А ведь ее сон оказался вещим… Да! Я ее забираю! И все права на это у меня есть! Помните? «Звонкое золото или живая кровь…» Вот я и требую ее себе! – Заявление не имело ничего общего со здравым смыслом, но Рэйна это, похоже, не особенно волновало. Он крепче прижал к себе Малту: – Она моя!

– Ты не можешь!… До дня очередной платы осталось…

– Осталось совсем немного, и ничего вы, я уверен, не соберете. Вот я и забираю ее… пока она еще жива. Я не хочу увозить ее силой, но если вынудите меня – так и сделаю, не сомневайтесь! Поедемте со мной, умоляю вас! Не превращайте это в очередное испытание для нее!… – И Рэйн повернулся к Кефрии: – Ты понадобишься ей. И Сельдену здесь не место. Представьте, если калсидийцы все-таки возьмут город?… Неужели тебе хочется, чтобы у твоего сынишки появилась на лице рабская татуировка?…

Кефрия в ужасе прижала руки ко рту и оглянулась на Ронику.

– Мама?…-невнятно пробормотала она сквозь пальцы.

И Роника решила за всех.

– Собирай малыша. – сказала она. – Никаких вещей. Просто уезжайте – и быстро!

Потом она стояла на крыльце и смотрела, как они уезжают. Рэйн держал Малту перед собой на седле, закутанную, как кулек. Кефрия сидела на старой кобыле, а Сельден, забывший прежние страхи, – на толстом пони.

– Мама, может, поедем?… – в последний раз спросила Кефрия. – Кобыла свезет нас обеих… Тут ведь не особенно далеко!

– Езжайте, езжайте, – тоже далеко не в первый раз ответила Роника. – Я остаюсь. Мне нужно остаться.

– Но как же я тебя тут оставлю!…-расплакалась Кефрия.

– Ты должна. Это твой долг перед семьей. А теперь езжайте! Езжайте наконец!… Рэйн, забери их отсюда, пока еще есть возможность!… – И добавила сугубо про себя, так, что другие не слышали: – Если Удачному суждено окончить свои дни в дыму и крови, я буду свидетельницей тому. И еще я должна позаботиться о похоронах Давада Рестара…

Рэйч стояла рядом с ней на крыльце. Они смотрели вслед своим домочадцам, пока те не скрылись из вида. Потом у Роники вырвался тяжелый вздох. Все внезапно стало так просто… Сейчас Рэйн доставит их в гавань, и «Кендри» переправит в безопасное место. Значит, ей осталось беспокоиться только о себе… а о себе и своей судьбе она перестала волноваться уже очень, очень давно.

И слабая улыбка осенила ее исцарапанное лицо.

Она повернулась к бывшей рабыне и взяла ее под руку.

– Ну, наконец-то спокойная минутка выдалась… Может, чайку попьем? – спросила она подругу.

Кто-то принялся громко стучать в дверь каюты. Альтия застонала и неохотно разлепила один глаз.

– Что еще?… – спросила она, не думая слезать с койки.

– Капитан зовет! Срочно! – долетел снаружи мальчишеский голос Клефа, которому тот изо всех сил пытался придать значительность.

– Еще не хватало…-пробормотала она себе под нос. И ответила громко: – Иду!…

И кое-как полезла вниз с койки. Тело слушалось плохо.

Уже миновал полдень, но Альтии казалось, будто она только что прилегла. Она сонно оглядела каюту… Йек была на вахте, а Янтарь, по всей видимости, осталась с Совершенным. Сама Альтия пока не пыталась сблизиться с ним. После схватки со змеем он некоторое время бредил, произнося какие-то дразнящие и пугающие фразы – тем более дразнящие и пугающие, что в них почти угадывался смысл.

«Кровь – это память! – объявил он во всеуслышание. – Можно пролить ее, можно поглотить, но того, что она несет в себе, не стереть! Никогда не стереть! Кровь – это память…»

Он повторял и повторял эти слова, пока Альтия не испугалась уже за собственный разум. Не из-за его бесконечного бормотания, просто от бесплодности своих попыток уловить значение. Тем более что разгадка – она это чувствовала – была где-то здесь, совсем рядом…

Альтия взяла в руки рубашку. На ней было полно дырочек, проеденных ядом, в других местах засохли жесткие кровяные пятна. Мысль о том, чтобы натягивать грубую робу на избитое и израненное тело, привела Альтию в содрогание. Охая, она нагнулась и вытянула свою сумку с вещами из-под койки Янтарь. Где-то там лежала легкая хлопковая рубашка, ее «городская»… Альтия выкопала ее и натянула на нещадно саднящую плоть.

297