Безумный корабль - Страница 249

249

– Не знаю даже, – проговорила Малта, помолчав, – лучше или хуже стало мне от твоих слов…

– Я тебе просто пытаюсь сказать, что вы – твоя семья – сделали все от вас зависевшее и даже сверх того. Так удовлетворись же этим. У тебя пылкое юное сердце, Малта; сейчас оно бьется как птица, угодившая в тесную клетку. Ты только крылья себе переломаешь, если будешь биться и дальше. Имей терпение. Жди… Еще настанет твое время летать. И когда оно придет, лучше, если ты будешь свежей и сильной, а не до полусмерти измученной в бесплодной борьбе…-Тут глаза Янтарь неожиданно расширились. – Берегись той, – сказала она, – что попробует отнять и присвоить твои крылья. Берегись тех, кто попробует подорвать твою веру в собственные силы. Твое недовольство коренится в твоем предназначении, Малта. Тихая жизнь никогда не удовлетворит тебя…

Малта обхватила себя руками и даже попятилась на шажок. И тряхнула головой.

– Ты говоришь прямо как рыночная гадалка! – заявила она. И хотела засмеяться, но смешок вышел ненастоящим. – Ой, как же у меня от твоих слов сердце заколотилось!…-Она снова попыталась засмеяться, сводя весь разговор к шутке.

– Так уж иногда у меня получается, – согласилась Янтарь. Настал ее черед отвести взгляд. Ей, кажется, было неловко. – Да. Так уж получается. К сожалению, предсказать судьбу – не значит повлиять на нее… Ибо на самом деле каждый из нас сам определяет свою дальнейшую участь.

– Это как?

Малте показалось, будто так или иначе она завладела инициативой в их разговоре. Но, когда Янтарь опять к ней повернулась, Малта быстренько рассталась со своим заблуждением.

– Ты зарабатываешь себе будущность, Малта Вестрит. – И резчица наклонила голову. – Ибо, если подумать, чем обязан тебе завтрашний день?

– Завтрашний день?… Обязан? Мне?…-переспросила Малта в замешательстве.

– Завтрашний день воздаст тебе по сумме дней вчерашних. И не более. – Янтарь снова стала смотреть на море. – Но и не менее. Иные из людей, знаешь, даже желали бы, чтобы завтрашний день не расплачивался с ними… так уж сполна.

Малте вдруг очень захотелось переменить предмет разговора. Она подошла к фальшборту и посмотрела вниз, на Совершенного.

– Наш корабль сегодня необыкновенно красив! – бесстрашно отпустила она ему комплимент. – Ты просто сверкаешь весь, Совершенный! И небось ужасно волнуешься?

Он извернул шею, повернувшись к ней с быстротой прыгающей змеи. Так оборачиваются, чтобы посмотреть. Но на Малту воззрилась лишь уродливая мешанина щепок, что щетинились у него между носом и лбом. Все остальное лицо имело цвет обычной человеческой плоти, но эти щепки вновь обрели серебристый оттенок неоживленного диводрева. У Малты буквально язык примерз к небу, она ухватилась за поручни, чтобы устоять на ногах… Между тем Совершенный заулыбался – широко и белозубо. Так вот она какая, судорожная гримаса безумия…

– Слишком поздно для нее… – прошептал он, и Малта не знала, к ней или о ней были его слова. – Слишком поздно для нее. Широкие крылья распростерлись и нависли над ней… Она как мышка, съежившаяся при приближении филина. Ее крохотное сердечко бьется так, что разорваться готово… Видишь, как она дрожит? Но поздно, слишком поздно… Она уже видит ее. И она знает меня! – Он закинул голову и оглушительно расхохотался. – Я был королем!… – Его торжество не поддавалось никакому описанию. – Я был повелителем трех царств! А вы сделали из меня… это. Пустую оболочку, игрушку, раба!…

И Малту как будто поразила молния, грянувшая непосредственно с ясного синего неба. Она провалилась в черную ревущую бездну. Она падала, не в силах издать ни звука, сквозь глубины, бесконечные и непроглядные. А потом, откуда ни возьмись, мелькнула золотая вспышка. Пронеслось нечто… слишком громадное, чтобы Малта могла обозреть «это» целиком. К тому же «оно» подоспело слишком близко, чтобы она успела присмотреться издали. Гигантские когти ухватили ее, обняв поперек тела так плотно, что сделалось невозможно дышать. Малта пыталась отбиться, ударить их, поцарапать, но лапы были одеты в чешую прочнее любого металла. Она не могла сдвинуть их ни на волос, а стало быть, и вздохнуть. Но еще страшнее было бы продолжить падение и умереть уже наверняка, если бы когти вдруг разжались.

«Выбери себе смерть, – прошептал дракон. – Вот и все, что тебе нынче осталось, маленькая красотка. Выбери смерть – ту либо другую…»

«Не смей! – вмешался другой голос. – Она моя, моя! Пусти ее!»

«Добыча принадлежит тому, кто ее первым ухватит…»

«Но ты мертв, а у меня еще есть шанс пожить! И я не позволю тебе отнять ее у меня!»

Стремительно мелькнуло радужное серебро – и сшиблось с золотой тенью. Малте показалось, что за право обладания ею дрались две горы. Когти сжались сильнее, грозя рассечь ее надвое.

«Ты ее не получишь! Прежде я с ней покончу!»

Малта закричала бы, но дыхания не было. От нее и так почти ничего уже не осталось. Эти двое были так громадны. В их мире для нее просто не было места… Ее жизнь было крохотной искрой, готовой вот-вот погаснуть.

Кто-то заговорил вместо нее:

«Малта – реальна! Малта – существует! Вот она, Малта!»

И ее смотали заново, словно клубок ниток, один за другим возвращая на место планы и уровни ее существа. Кто-то выхватил ее из водоворота гигантских сил, схлестнувшихся из-за нее и едва не разодравших свою добычу на части. Она чувствовала себя так, словно ее поддержали и укрыли две большие теплые ладони. Она свернулась клубочком, крепко ухватившись за них. А потом и сама подала голос:

249