Безумный корабль - Страница 125

125

Брэшен даже закрыл на некоторое время глаза, почти молитвенно желая, чтобы так оно и обернулось на самом деле. Он-то был о ней самого что ни на есть высокого мнения.

Он засунул руки в карманы и принялся расхаживать по коридору.

Альтия стояла в мастерской Янтарь, рассеянно перебирая бусы в корзинке. Вытаскивала попадавшиеся и рассматривала. Вот яблоко. Вот миниатюрная груша. А вот кошечка, уютно обернувшаяся хвостом. У дверей Янтарь провожала покупателя, обещая назавтра снизать избранные им бусины в ожерелье.

Закрыв за ним дверь, она со стуком высыпала дюжину бусин в корзинку поменьше и принялась расставлять по полкам свои изделия, которые были сняты с них для осмотра. Альтия подошла помочь подруге, и Янтарь продолжила прерванный разговор:

– Так, стало быть, Нарья Тенира собралась поднять на Совете вопрос насчет рабства? Это ты пришла мне сообщить?

– Я думала, тебе захочется узнать, насколько убедительными показались твои доводы ей самой.

Янтарь ответила с довольной улыбкой:

– А я знаю. Сама Нарья мне рассказала. И сама тут же чуть не полетела с катушек, когда я заявила, что хотела бы при этом присутствовать.

Альтия возразила:

– Но собрания предназначены только для сословия старинных торговцев.

– Вот и она то же самое мне сказала, – не обидевшись, кивнула Янтарь. – Ты поэтому сюда прибежала так поспешно?

Альтия пожала плечами:

– Вообще-то я тебя давненько не видела. А тащиться обратно домой, чтобы заниматься амбарными книгами, сидя нос к носу с Малтой… Бр-р. Нет, Янтарь, честно, когда-нибудь я просто ухвачу эту девчонку и буду трясти ее, пока у нее зубы не начнут клацать! Знала бы ты, как она меня достает!

– В действительности она здорово похожа на тебя саму, – сказала Янтарь. Альтия аж задохнулась, и резчица поправилась: – На тебя такую, какой ты стала бы, если твой отец не взял тебя в море.

Альтия неохотно заметила:

– Иногда я задаюсь вопросом: то, что он сделал, было к худу или к добру…

Настал черед удивляться хозяйке мастерской.

– А ты бы хотела, чтобы этого не было? – спросила она, помолчав.

– Не знаю.

И Альтия нервно провела пятерней по волосам. Янтарь наблюдала за ней, посмеиваясь про себя.

– Знаешь, – сказала она, – ты же больше не притворяешься парнем. Так что лучше причеши то безобразие, которое только что устроила на голове!

Альтия застонала и пригладила волосы ладонью, обойдясь без расчески:

– Теперь я притворяюсь светской дамой из торговой семьи, а это будет покруче… Ну? Лучше теперь?

Янтарь потянулась к ней, чтобы уложить на место непослушную прядь.

– Вот так… Что ты имеешь в виду – «покруче»?

Альтия задумчиво прикусила губу. Потом замотала головой:

– Да потому! Я в этом тряпье, как в кульке каком-то: ни тебе двигаться как следует, ни вздохнуть! И ходить надо определенным образом, и сидеть… Тьфу! Даже руку не поднять голову почесать – того гляди, рукава лопнут! А от этих шпилек затылок каждый день ноет! И с людьми запросто не поговоришь, все с подходом-отходом. Чуть что не так – сразу скандал! Даже из-за того, что мы тут с тобой… никого вроде не трогаем, просто разговариваем наедине… и то можно сплетен дождаться! Но что самое скверное, я должна притворяться, будто очень желаю того, от чего меня на самом деле воротит…-Она помолчала, потом продолжила: – Иногда я пробую себя убедить, что мне вправду хочется именно этого. – И добавила уже совсем путано: – Насколько проще станет жизнь, если у меня получится…

Резчица не стала отвечать сразу. Она взяла маленькую корзинку бус и пошла с нею в альков в задней части мастерской. Альтия последовала за подругой. Янтарь опустила занавеску, сплетенную из нитей все тех же бус, вполне укрывавшую от праздного любопытства. Она пододвинула к верстаку высокий табурет и села на него. Альтия опустилась на стул. Судя по состоянию его подлокотников, Янтарь иногда строгала их от нечего делать.

– А что это такое? – участливо спросила резчица, раскладывая бусины перед собою на верстаке. – То, чего ты должна была бы желать, но не желаешь?

– Ну… то, чего по идее должна хотеть всякая настоящая женщина. Кстати, именно ты заставила меня об этом задуматься. Я не мечтаю о собственном уютном домике и младенцах. Я не хочу устоявшегося быта и растущей семьи. Я даже не уверена, нужен ли мне муж… Малта сегодня бросила мне – я, мол, «странная». И меня это обидело больше, чем все остальное, что она мне наговорила. Наверное, потому, что так оно и есть. Кажется, я впрямь странная. Я ни в грош не ставлю все то, что должна ценить женщина. – И она потерла виски. – Вот Грэйг… Мне следовало бы желать его. А я… Нет, то есть я желаю его. В смысле, он нравится мне, я люблю с ним разговаривать…-Она уставилась на дверь и добавила совсем откровенно: – Когда он касается моей руки, идет такое тепло… Но когда я думаю о том, чтобы выйти за него замуж… и обо всем, что это будет означать… Ох! – И она в который раз мотнула головой: – Прямо с души прочь! Может, выйти за него было бы для меня самым хорошим и правильным делом… Но больно уж дорого оно мне обойдется!

Янтарь долго молчала, раскладывая на верстаке металлические и деревянные промежуточные звенья для ожерелья. Отмерила несколько лоснящихся шелковых нитей и принялась плести из них шнурок.

– Ты не любишь его, – рассудила она наконец.

– Хотя могла бы полюбить, – ответила Альтия. – Я как бы сама себе запрещаю это сделать. Это… ну, вроде как хотеть нечто такое, на что у тебя все равно денег не хватит. У меня вроде и нет причины не полюбить его… если бы за ним столько всего не тянулось. Его семья. Наследство. Корабль. Положение в обществе… – Альтия вздохнула, вид у нее сделался совсем несчастный. – Сам-то по себе он парень что надо. Но чтобы его полюбить, мне надо принести в жертву все, что у меня есть… а я не могу.

125