Безумный корабль - Страница 117

117

Касго же с того самого дня наблюдал за ней, как кот за мышкой, ожидая, не вздумает ли она бросить ему вызов. До сих пор у нее хватало изворотливости всячески избегать противостояний, но при этом и пятки ему не лизать. Она была неизменно вежлива и немногословна. Да и на глаза ему попадаться старалась как можно меньше.

Сегодня, когда он вызвал ее «посоветоваться», она со страхом предчувствовала, что дело вполне может кончиться непримиримым столкновением характеров. И теперь молилась Небесам, призывая благословить ненасытную ревность Кикки, ибо стоило Серилле войти в покои сатрапа, как та буквально полезла из кожи вон, дабы Касго занимался исключительно ею. Во всех отношениях. И великолепно в том преуспела. Касго пребывал в полнейшем бесчувствии.

Кикки не обременяли ни малейшие предрассудки стыдливости. Она сделалась Сердечной Подругой благодаря доскональному знанию калсидийского языка и обычаев. И теперь Серилле было ясно, что девушка полностью приняла культуру этой страны. В Калсиде женщина могла достичь власти токмо и единственно руками мужчины, которого ей удалось к себе привязать. И вот сегодня вечером Кикки показала, что пойдет абсолютно на все, лишь бы только удержать внимание Касго. «Какая жалость, – думала Серилла, – девочка не понимает, что в действительности ее поведение – вернейший способ совсем потерять Касго. Очень скоро он бросит ее, как надоевшую куклу. Что ж, будем надеяться, что ее проделки займут его хотя бы до прихода в Удачный…»

Серилла как раз смотрела на них, когда сатрап приоткрыл один глаз, мутный и красный. Она не отвела взгляда. Она весьма сомневалась, что он вообще заметил ее присутствие.

Но он заметил.

И приказал:

– Подойди!

Она ступила на толстый ковер, старательно обходя раскиданную одежду и блюда с объедками. И остановилась на расстоянии шага от его ложа.

– Государь желал посоветоваться со мной? – спросила она по всей форме.

– Подойди! – повторил он капризно. И указал пальцем на участок ковра непосредственно рядом с диваном.

Но пройти этот последний шаг было попросту выше ее сил. Она не могла переступить через свою гордость.

– Зачем? – спросила она.

– Потому что я – сатрап! И я приказываю тебе! – рявкнул он, мгновенно разъяряясь. – Какие тебе еще причины нужны?

Он отпихнул Кикки и сел. Та лишь застонала и откатилась в сторонку.

– Я не служанка тебе, – ровным голосом заметила Серилла. – Я – Сердечная Подруга. – Она выпрямилась как только могла и нараспев прочитала: – «…дабы уберечь его разум от влияния льстивых женщин, а тщеславие – от подхалимов, стремящихся лишь к собственной выгоде, пусть он избирает себе Сердечных Подруг и сажает их рядом с собою. Пусть он не сочтет себя выше их, а их – ниже себя и позволит им открыто высказывать все, что велит их мудрость, давая советы сатрапу в тех областях, в которой каждая из них наиболее просвещена. Пусть у него не будет среди них любимиц. Пусть не избирает он их, соблазняясь внешностью или дружелюбием. Подруги же пусть не восхваляют его и не склоняются покорно к его мнению из страха возразить государю, но, ничем не смущаясь, пусть неизменно подают ему честный совет. Пусть Подруга…»

– Пусть Подруга заткнется!!! – заорал Касго. И громко захохотал, восхищаясь собственным остроумием.

Серилла замолчала, хотя и не потому, что он ей так приказал. И с места, где стояла, не сошла ни на йоту.

Некоторое время он молча смотрел на нее, и странные насмешливые искры разгорались в его глазах.

– Глупая женщина, – проговорил он затем. – Как высоко ты ставишь себя. Как крепко ты веришь, будто два-три кем-то придуманных слова вправду могут тебя уберечь… Сердечная Подруга! – передразнил он. – Титул, подходящий для женщины, которая боится быть женщиной! – И он облокотился на тело Кикки, как на подушку. – Надо бы тебя от этого излечить… К примеру, отдать тебя матросам. Задумывалась ты об этом, а?… Наш капитан – калсидиец. Он не осудит меня, если я прогоню от себя женщину, которая мне наскучила. – Касго помолчал. – Может, он сам первый побалуется с тобой. А потом пустит по кругу…

У Сериллы пересохло во рту, а язык прилип к небу. Он был вполне способен на подобный поступок. Вернее сказать – стал способен… До возвращения в Джамелию пройдут еще, наверное, месяцы. И кто спросит у него отчета о том, что с нею сталось? Да никто. И никто здесь, на борту, за нее не заступится. Ни одного из вельмож, готового проявить хоть какую-то стойкость, сатрап с собой в плавание не взял. А те, что были здесь с ним, пожалуй, еще и скажут, что она сама навлекла на себя эту участь…

Она со всей ясностью увидела, что выбора у нее не было. Если хоть раз поддаться ему, ее дальнейшее унижение не будет ведать границ. Если он поймет, до какой степени испугала ее его угроза, он так и будет пользоваться ею…

И это значило, что ей оставалось единственное. Открытое неповиновение.

– Давай, – произнесла она холодно и спокойно. – Сделай это.

Она вскинула голову и скрестила на груди руки. Сердце бешено колотилось. «А ведь он может. И пожалуй, сделает…» Если так, то в живых ей не остаться. Команда многочисленна. И состоит из здоровенных грубых матросов. Кое-кто из служанок уже побывал в их руках – она видела этих девушек, еле державшихся на ногах, с лицами, разукрашенными синяками… Никакие сплетни пока не достигали ее ушей, но она и без сплетен все видела. И знала, что калсидийцы считали женщин чем-то вроде скота…

Как она молилась в этот миг, чтобы Касго пошел на попятную!…

– А вот и сделаю! – сказал он. Кое-как поднялся. И нетвердой походкой направился к двери.

117