Безумный корабль - Страница 114

К оглавлению

114

– Силик из Клубка Моолкина. И Киларо из Клубка Моолкина. Если есть на то ваша добрая воля.

Голос вожака обрел былое богатство тембра. И даже ложные глаза по бокам ненадолго налились золотым блеском. Некоторое время Киларо и Силик молча разглядывали его. Потом Киларо приблизился. Он все еще придерживал – или поддерживал – Силика. Его большие глаза кипели злобой. Они были черными, с серебряными искрами в глубине. Он пристально всматривался в потрепанный Клубок, к которому ему предлагали примкнуть. А потом… потом он торжественно склонил громадную гривастую голову.

– Вожак Моолкин… – произнес он. Захлестнул хвостом скалу, служившую им насестом, и притянул с собой друга. И очень аккуратно, стараясь не причинить нечаянной обиды, вплел свое громадное тело между Сессурией, Шривер и Моолкином. – Киларо из Клубка Моолкина приветствует вас…

– И Силик из Клубка Моолкина…-пропыхтел меченный шрамами красный.

…Окончательно устраиваясь на отдых, Сессурия устало заметил:

– Нам нельзя долго спать, иначе завтра не сумеем догнать Подателя…

– Будем спать, пока не наберемся сил для дальнейшего путешествия, – поправил Моолкин. – За Подателями мы больше гоняться не будем. Отныне и далее мы станем охотиться так, как подобает нам, змеям. Ибо сильному Клубку незачем зависеть от чьей-либо щедрости. А в промежутках между охотой мы будем разыскивать Того, Кто Помнит. Судьба предоставила нам еще один шанс, и мы не имеем права его упустить!


ГЛАВА 14

ВЫБОР СЕРИЛЛЫ

Внутри богато разубранной каюты было не продохнуть от дыма курений. У Сериллы кружилась голова, а желудок возмущенно протестовал против непрекращающейся качки. Вынужденное движение длилось и длилось, от него уже болел каждый сустав в теле. Моряком она всегда была никудышным. Даже в детстве. А уж последующие годы, безотлучно проведенные в сатрапском дворце, и подавно не подготовили ее внутренности к морским путешествиям… Ну почему они не отправились в путь на каком-нибудь небольшом, но зато мореходном суденышке?… Так нет же, сатрап пожелал плыть со свитой непременно на гигантском пузатом корабле. И подготовка к плаванию состояла наполовину из перестройки всей внутренности судна – не за чем иным, как чтобы выгородить для молодого государя достойное помещение. Серилла, кстати, подслушала разговоры корабельных плотников, занимавшихся переделкой. Помнится, они рассуждали об «остойчивости» и «балласте». Она не слишком хорошо разбиралась в морской терминологии и не вполне поняла, о чем у них шел спор. Зато теперь сильно подозревала, что неумеренное раскачивание корабля было результатом любви Касго к роскоши и просторным покоям. И ей оставалось только снова и снова твердить себе, что каждая волна, преодоленная тяжко переваливавшимся кораблем, еще чуть-чуть приближала ее к Удачному…

Дико было вспоминать теперь, с каким нетерпением она ждала этого путешествия, как жадно считала дни, оставшиеся до отплытия. Она укладывала дорожные сумки и снова все вытряхивала из них наружу, заново перебирая и выбирая наряды. Ей не хотелось выглядеть ни модницей, ни синим чулком, ни молодящейся, ни старообразной. Сколько она мучилась, прикидывая, какая именно одежда придаст ей наиболее ученый и вместе с тем привлекательный вид!… И вот наконец она остановилась на довольно простых платьях, не обремененных сложностью кроя, но зато богато расшитых – ее собственной, кстати, рукой. А драгоценностей, чтобы украсить себя, у нее попросту не было. Согласно традиции, Сердечные Подруги сатрапа хранили и носили лишь те драгоценности, что являлись подарками их повелителя. Ну а прежний государь всегда дарил ей вместо безделушек книги и свитки. Касго же… Касго не дарил ей вообще ничего. В отличие от тех Подруг, что он выбирал для себя. Их он просто засыпал драгоценностями, словно они были пирожными, а украшения – сахарной глазурью.

Серилла убеждала себя, что не будет никакого стыда в том, чтобы предстать перед торговцами Удачного без драгоценностей. Она ведь не затем туда ехала, чтобы кого-то потрясти богатым убранством. Целью ее путешествия было наконец-то воочию увидеть и самолично узнать тот край и людей, изучению которых она посвятила более половины жизни.

Такого предвкушения она не ведала с тех самых пор, как покойный сатрап впервые обратил на нее внимание и пригласил войти в число своих Сердечных Подруг. И Серилла молилась, чтобы поездка в Удачный вылилась в столь же обширное начинание…

Увы, увы! – в настоящий момент даже самые сладостные мечты не могли заслонить сиюминутных убожеств тягостной жизни. В Джамелии ей неизменно удавалось, так или иначе, отгораживаться от мерзостей, царивших при сатрапском дворе. Когда пиры во дворце все более начали превращаться в празднества чревоугодия и разврата, она просто перестала их посещать. Но куда прикажете деваться на корабле?… Хочешь есть – ешь вместе с сатрапом… А выйдешь подышать свежим воздухом, и опять-таки некуда скрыться от похотливого внимания калсидийской команды. Одним словом – никакого отдохновения…

В данное время на огромном диване посреди каюты расположился сам Касго и одна из его Подруг по имени Кикки. Оба – почти совершенно бесчувственные, вусмерть нанюхавшиеся дурманных травок и дыма. Кикки все время ныла, что только так может хоть ненадолго избавиться от морской болезни (которая, по ее словам, в этот раз донимала ее особенно беспощадно). Сериллу подмывало спросить девушку, уж не беременна ли она, но воспитание не позволило. В том, чтобы сатрап, выражаясь низким слогом, обрюхатил одну из своих Подруг, не было ничего такого уж необычного; это просто рассматривалось как отсутствие хорошего вкуса. Дети, рожденные от подобных союзов, с момента своего рождения посвящались Са и отдавались в храмы, где и вырастали жрецами, знать не зная о своем истинном происхождении. Настоящего наследника Касго могла подарить только законная супруга, а жену себе сатрап еще не избрал, и Серилла весьма сомневалась, что он когда-либо это сделает, если только к женитьбе его не принудят вельможи…

114